Всемирная история в анекдотах - Страница 19


К оглавлению

19

Гении расплачивались кровью, и кого за них призвать к ответу? Одолело нас средневековье, затравили мы своих поэтов. Сколько их, талантливых и ярких, заклеймить народ поторопился! Был бы у Флоренции Петрарка, но и он в изгнании родился.

Мы отменим твой позорный выезд, все твои скитанья и мученья. Ты ж у нас почетный флорентиец, основоположник Возрожденья! На твоих ботинках много пыли, мир велик, но ты у нас родился. Мы с тобой ужасно поступили, но сегодня мы тобой гордимся.

Отмечаем даты, годовщины. Жаль одно — что наши ротозеи превратили Дантов дом в руины, а не сохранили для музея.

Посмотри, как годы пролетели, но тебя они совсем не старят. Ты такой, как был на самом деле, — самый лучший флорентийский парень.

Ни к чему печалиться о давнем. Вспомни, кто ты есть, откуда вышел! Ты стоишь у нас сегодня в камне, только вот стихов уже не пишешь.

А писал ведь. Как писал ты прежде! Был поэт от Бога, настоящий! Вспомни, как сказал ты о надежде: мол, оставь ее, сюда входящий.

Пусть же торжествует справедливость, пусть в нее Флоренция поверит!

Возвращайся, славный флорентиец! Возвращайся, Данте Алигьери!

ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

* * *

Постоянство византийского императора Константина было присуще и его сыновьям — Константину, Константу и Констанцию (константный — значит постоянный).

* * *

Карла Великого даже смерть не могла уложить в постель, и его похоронили сидящим на троне, в полном императорском облачении и с мечом в руке.

* * *

В средние века университеты иногда открывались для борьбы со свободомыслием. Это важный признак: если университет борется со свободомыслием, значит, наступило средневековье.

* * *

Четырнадцатый век знаменит расцветом творческой деятельности Петрарки, Бокаччо и хана Мамая.

* * *

Начинается с того, что живые шагают по трупам, а кончается тем, что мертвые шагают по живым.

* * *

Нимбы носят вокруг головы, а петли — вокруг шеи.

Раздел четвертый:
АНЕКДОТИЧЕСКАЯ НОВАЯ ИСТОРИЯ

-

— Факты — солдаты истории: они всегда подчиняются генералам.

Анек Дот, наследник Геро Дота.


ПЕНСИОНЕРЫ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

Кончилось средневековье, начались новые времена. Старенький отец-инквизитор вышел на пенсию, ходит в парк, где собираются такие же старички-пенсионеры. Сидят, вспоминают прежние времена.

— Помните того чудака? — вспоминает отец-инквизитор. — Ну, того, что сказал, что она вертится?

— Кто вертится? Жена его, что ли?

Отец-инквизитор напрягает память:

— Да нет, вроде не жена.

— Может, дочка?

— Может, и дочка… Я хорошо помню, как он сказал. А все-таки, говорит, она вертится.

— Хорошенькая? — оживляются старички.

— Может, и хорошенькая. Они же так вертятся, что лица не разглядишь. — Отец-инквизитор помолчал, вспоминая. — У этого чудака, кроме дочки, был еще сын. Такой способный мальчишка. Ему доверили быть при отце осведомителем — все-таки следит и доносит не чужой человек. Отец, бывало, слова не успеет сказать, как оно уже известно органам инквизиции.

Кто-то вспомнил о феноменальном ребенке, который засадил в тюрьму родителей, а потом всю жизнь носил от них передачи. Не им носил передачи, а от них носил передачи, потому что был у них любимый и единственный сын. Так и жил всю жизнь на передачах, нигде не работая…

Все вздыхают: да, дети сегодня уже не те. И родители сегодня уже не те. Э, да что вспоминать! Давайте лучше играть в стукалочку!

Все опять оживляются. Стукалочка — замечательная игра. Ставки, правда, небольшие, но какие ставки при нашей пенсии!

Старики вздыхают: пенсии, конечно, не те. Такие маленькие пенсии — за такое большое средневековье!

ПИСЬМО СОЛДАТА ТРИДЦАТИЛЕТНЕЙ ВОЙНЫ ДРУГУ-ОДНОПОЛЧАНИНУ

Дружище Ганс!

После Вестфальского мира ты со своим Эльзасом отошел к Франции, Карл со своей Померанией — к Швеции, а я остался в Германии, и нам в Германии хуже всего. Франция и Швеция потоптались на нашей земле, отхватили по куску и убрались восвояси, а мы остались жить на поле боя. Разве можно жить на поле боя? На поле боя можно только умереть, что, кстати, естественно в нашем возрасте.

Хуже всего, что в стране разрушена экономика. Пала наша экономика на поле боя, и теперь, хотя наступили мирные времена, наши экономисты попытались ввести шоковую экономику Валленштейна.

Помнишь Валленштейна? Он у нас был главнокомандующим. И он придумал: чтоб не платить армии из казны зарплату, каждый сам себе добывает зарплату в бою. Сколько ухватил, столько и заработал.

Теперь у нас каждый месяц на три дня город отдается жителям на разграбление. Некоторые неплохо зарабатывают, даже лучше, чем зарабатывали на войне. Причем, не придерживаются трех дней, а грабят систематически в течение месяца.

Пошли и мы со старухой. Встали пораньше, чтоб быть первыми. В один дом зашли — нас побили. В другой — опять побили. Да еще и ограбили — отобрали все, что было при нас.

Вернулись мы домой, избитые, ограбленные, а в доме пусто, ничего нет. Все разграбили, пока мы ходили: город-то отдан на разграбление! Вот она, шоковая экономика. Тем, которые грабят, конечно, хорошо, а каково тем, которых грабят?

Спасибо, магистрат позаботился о нас, ветеранах. Ввел для нас специальный ветеранский день. Мы со старухой опять встали пораньше, чтоб быть первыми. Приходим в один дом, начинаем грабить, а хозяева не дают. Мы объясняем: сегодня же ветеранский день, сегодня весь город отдан ветеранам на разграбление, а они ничего не хотят слушать. Побили нас со старухой, тачку отняли. Хорошая, говорят, тачка, в хозяйстве пригодится.

19